«Я сама знакомлюсь со своими персонажами по ходу работы над романом»

Один из самых сложных жанров в литературе – детектив. Он требует максимальной вовлеченности читателя, активирует работу мозга и способствует выработке эндорфина. Поэтому чтение увлекательной книги – как терапевтический метод, который позволяет прожить другую жизнь, испытать эмоции и проанализировать поступки. Но редкий писатель способен создать что-то настолько захватывающее, чтобы проблемы и тревога на время чтения отступили на второй план. Татьяна Гармаш-Роффе – именно такой писатель. Она с 1994 года живет во Франции, но регулярно приезжает в Москву и практически во всех своих книгах пишет о России.

Недавно в издательстве «Эксмо» вышла новая книга Татьяны Гармаш-Роффе «Венец Фемиды», ставшая поводом для нашего разговора.

– Татьяна, есть ли в ваших книгах какие-то культурные реалии или приметы повседневности, понятные только российским читателям? Какие могут возникнуть трудности при переводе на другие языки?

Я пишу для российского читателя. Поэтому о переводах на другие языки не думаю. Но описанием деталей не увлекаюсь – я не бытописатель. Меня интересуют подробности только тогда, когда они важны для сюжета или характеристики персонажа. Мне больше нравятся интересные сравнения или метафоры. Например, в одном из романов герой приезжает в деревню и вдыхает необыкновенный воздух, на котором «была настояна деревня, как коренья на водке». Тогда как в большом городе «природа застенчиво присела на краешек каменного ложа». Хотя иногда детали действительно необходимы по сюжету. В одном романе героиня, которая вышла замуж за американца, приезжает на родину спустя 30 лет, и я наблюдаю произошедшие перемены глазами этой героини. Что-то ей нравится, где-то она смотрит на Москву критическим взглядом — замечает, например, детскую коляску, стоящую рядом с автомобилем под выхлопными газами. Эти детали работают на образ героини.

– Вы живете во Франции уже почти 30 лет, но регулярно приезжаете в Москву. Когда вы возвращаетесь, замечаете, как быстро меняется город?

Внешние перемены очень заметны – с каждым годом Москва становится все краше и краше. Однажды я приехала сюда с другом-англичанином, так он сказал, что никогда такого чистого города не видел. Но если смотреть критическим взглядом, как моя героиня, мне кажется, в Москве слишком много иллюминации. Эта чрезмерность похожа на стремление детей поярче нарядить куклу или сделать яркий рисунок. Но взрослея, ребенок должен учиться хорошему вкусу, признак которого — сдержанность. А у нас наоборот. Еще я замечаю, как много английских слов на вывесках и в речи людей, причем это не какие-то термины, без которых не обойтись, а самые простые слова: шузы вместо обуви, фреши вместо соков и так далее. И мне это неприятно. Что за приседание перед Америкой?

– Как вы выбираете место действия романа? Почти всегда это Москва.

Конечно, Москва — в ней я родилась и выросла, я ее знаю. Описать другой город, мне неизвестный, достоверно не получится. Вот Дэн Браун, к примеру, изучил Париж по картам и все переврал. Более того, чтобы быть достоверной, я даже в Москве помещаю героев в ту среду и в ту часть города, которая мне самой хорошо знакома. А если вдруг мне понадобиться перенести действие в незнакомую местность, то я изучаю фотографии. Для нового романа я рассмотрела множество снимков крыш в элитных поселках Подмосковья: нужно было убедиться, что там реально может расположиться стрелок с карабином.  

– Что вам помогает жить в постоянном творческом потоке? Как удается избежать выгорания?

Я действительно работаю без выходных и праздников. Даже в отпуск беру с собой компьютер. Время от времени все же делаю паузу на пару недель, чтобы решить накопившиеся бытовые дела. При этом я долго пишу – один роман в год. Многое изучаю, консультируюсь со знающими людьми, чтобы фактура жизни в романе была правдоподобна. Размышляю над своей историей, логикой и характерами. Перечитываю, правлю, ищу слова поточнее, поярче. И все это занимает время. 

Издательства хотят от писателя две-три книги в год (а лучше шесть!), но мне кажется, что именно те авторы, которые стремятся написать как можно больше, в итоге и получают выгорание. Их сюжеты и характеры неизбежно начинают повторяться, логика провисает.

– Ваши детективы называют психологическими, и это правда, вы – мастер выписывать характеры. Вы интересовались психологией? 

Да, в свое время я прочитала всех корифеев. Но дело тут не в знаниях, а в умении чувствовать людей. Я будто вижу, что человек чувствует и понимаю, откуда у него такие эмоции, где их корни . В новом романе «Венец Фемиды» я рассказываю о психологической травме, полученной героиней в детстве, и прослеживаю, как она превращается в квинтэссенцию боли, а затем в патологию. Ее некому было поддержать, защитить. Это трагедия нелюбви. 

– Имея опыт жизни в двух странах, вы сравнивали характеры жителей? Насколько человека формирует среда, в которой он живет? И что в вашем характере изменилось после переезда во Францию? 

Среда влияет только на внешнюю сторону, на привычки и предпочтения. Характер человека обусловлен другими факторами, ведь есть много примеров, когда люди, росшие примерно в одной среде, вырастают абсолютно разными и по мировоззрению, и по манерам. Кому-то в новой для себя среде приходится учиться вежливости или этикету, а кто-то учится, наоборот, быть проще. Но это перемены внешние, связанные с культурными особенностями каждой страны. И не только страны, а еще и определенной среды. В деревне, будь то Франция или Россия, люди иные, чем в городе. И среда интеллигенции отличается от рабочего класса в любой стране. 

Но есть и общее, что характерно для любых слоев. Например, западная культура индивидуализма. Порция здорового индивидуализма лично мне помогла избавиться от проявления бесконечного сочувствия к каждому. Моя эмпатия с детства зашкаливала за разумные пределы, и это слишком часто работало против меня. 

– Вы общаетесь с русским комьюнити во Франции? 

– Практически нет. Во-первых, русская диаспора сохранила в себе те черты, которые я никогда не любила, еще со времен СССР. Во-вторых, я человек, которому не нужна большая компания и пустые разговоры — лишь пара друзей, близких по духу. 

– Вы - автор уже более 30 книг. У вас никогда не было ощущения исчерпанности сюжетов? 

Нет, у меня от природы хорошее воображение. Я люблю сюжеты «позаковырестей», с загадками, чтобы их надо было распутывать, и обычно они мне удаются. 

– Как появляется замысел? Вы изначально знаете, чем все закончится или сюжет приходит в процессе написания?

Книга начинается с идеи преступления. А характеры, любовная линия и все остальное приходит с развитием сюжета.

Так, однажды я придумала такую сцену преступления: на съемках фильма режиссер заметил интересный световой эффект на волосах актрисы, но повторить его не удалось… Как оказалось, это убитый человек упал за декорацией и перекрыл источник света! В тот момент у меня не было ни малейшей идеи, – что за режиссер, что за актриса, кого убили и за что… Но потихоньку все придумалось. Кроме одного: почти до середины романа я не знала, кто убийца. Я знакомлюсь со своими персонажами по ходу действия – улавливаю нюансы, оттенки, мотивы поведения – как с реальными людьми в реальной жизни. И пока я не выписала характеры всех персонажей, я не смогла понять, кто из них убийца. 

– Какая основная мысль вашей новой книги «Венец Фемиды»?

Я никогда не пишу роман ради «мысли». Я сочиняю детектив, загадочную историю. Придумываю кто и почему совершил преступление, как человек дошел до жизни такой. Но именно в анализе ситуации и рождаются мысли. В этой книге они сосредоточены вокруг индивидуальной чувствительности людей. Есть люди толстокожие, есть тонкокожие (или «сверхчувствительные», это уже давно психологический термин). Но в обществе эту разницу не учитывают, не считаются с ней, даже в детском саду и школе. Что может привести к катастрофе, особенно если ребенок не защищен любовью родителей. При том, что отсутствие родительской любви уже само по себе катастрофа.

Фото предоставлено пресс-службой

– Вы сказали, что работаете без выходных. Если все-таки почувствуете, что ресурсы исчерпаны, есть какие-то экспресс-методы их восстановить?

Погулять на свежем воздухе, пойти в театр, пообщаться с друзьями, сменить обстановку и убедить себя, что работа у вас не срочная, подождет (чтобы совесть не мучила). Если есть возможность, уехать на два-три дня. Короткие поездки не выбивают из рабочего ритма, но помогают отдохнуть. 

– У вас есть место силы, где вы наполняетесь энергией?

Любой лес, в котором приятно гулять. Я обожаю просторные солнечные леса.

– Как вы любите проводить отпуск? 

Для меня отпуск – это море. Я предпочитаю отели, где все включено, чтобы не надо было думать о бытовых вещах. Если снимать жилье, то приходится готовить, убирать, а это не отдых. Я лучше поработаю на компьютере, чем пылесосом. 

– Какие отзывы читателей на ваши книги запомнились?

У меня много прекрасных отзывов, и я их помню, но есть среди них и прикольные. Как-то одна читательница написала, что автором книги «Ведьма для инквизитора» не может быть женщина. Стопроцентно ее написал мужчина, потому что очень точно описано влечение героя к «ведьме». Мужчины часто тоже не верят, что автор женщина. Один читатель даже спросил: а откуда вы знаете, что чувствует мужчина в такой момент? Ну как же мне объяснить им, что я просто, как артист, вживаюсь в роль? Поэтому, когда нужно, смотрю на женщину глазами мужчины и стараюсь передать эмоции и чувства моего персонажа.  

– Откуда взялась фамилия Светлова, под которой вы публиковали свои первые книги?

В 90-х издательство обязывало своих авторов брать псевдоним. Я составила список фамилий, редактор выбрала фамилию Светлова. Потом издательство изменило политику, и авторам разрешили писать под своими именами. Я взяла свою фамилию Гармаш и присоединила фамилию мужа Роффе (во французском удостоверении личности у меня так и написано). Но многие читатели думали, что Светлова – моя настоящая фамилия, а с псевдонимом я решила «выпендриться».

– Новый роман «Венец Фемиды» только-только вышел в продажу. Какие планы теперь? 

– Пока я с нетерпением жду отклики читателей на «Венец Фемиды». Он необычный по композиции, это мой литературный эксперимент. Удался ли?  Жаль, что наши читатели стесняются писать автору. Я читаю отзывы в интернете и так хочется каждому сказать «Спасибо»! А вот если бы читатели пришли на мои страницы в соцсетях, можно было бы пообщаться детально. Поэтому я пользуюсь случаем, чтобы сказать: приходите, пишите автору лично! Ему крайне важна обратная связь! 

— А в 2025 году ждать следующий роман?

— Надеюсь! Сейчас я заканчиваю рассказ и сразу начну писать следующий роман. Идея уже есть!

Интервью: Полина Виноградова